Цикл Ярость. Часть 2. Как устроена Ярость
Примечание: особенности внутреннего устройства Ярости будут и в других статьях цикла…
Ярость – это конфликт безопасностей.
В жизни ребенка что-то происходит. Длительно или в какой-то важной ситуации. Мир вокруг, Другие люди что-то делают, от чего ребенку плохо. Или не делают, а он очень сильно нуждается в том, чтобы делали.
Речь сейчас не идет про некупленную игрушку. Хотя, может, и про нее. Например, если папа пообещал ее купить, а потом так и не купил. А на игрушку было направленно много желания, которое в сути своей опиралось на дооолгое время, в котором ребенок не позволял себе ничего хотеть, просить. А тут отважился. И папа согласился. А потом так и не купил. И в ответ на жалобное: «Ты же обещал» разозлился и в чем-то еще и обвинил.
Главное в этой истории – отношения. Хрупкие, ненадежные для ребенка. И ломающиеся еще больше. Отношения с папой, отношения с игрушкой (=мечтой), отношения с внешним миром.
И так, на самом деле, происходит во всех историях, в которых появляется Узник и Дом Ярости.
В каждой такой истории происходит что-то, что уже накладывается на отношения ребенка с этим миром, миром Других. И усиливает накопившееся нежелание быть Вместе. Вместе с этим человеком, с этой ситуацией, с Таким Миром – миром, в котором происходит Так.
«Так» – это в каждой истории индивидуально.
В истории Кати (см. в Части 1 цикла Ярость – ссылка внизу статьи) «Так» – это быть неуслышанной, незамеченной, не иметь право на своё Я, быть «проломленной». Те, кто испытал это и потом вскрыл в терапии, знают, какой это внутренний ад…Часто он прячется глубоко внутри в еще одном доме рядом с Домом Ярости.
В истории Пети «Так» – это скрываться от враждебности матери, которая прячется от нее самой за тревожностью, при этом не иметь возможности заговорить об этой враждебности, так как «этого нет»; не иметь права проявлять злость, радость, страх и так далее.
В истории Зины… «Так» – это ад. Ад в мире живых. При этом внутренняя потребность привязанности тянет и тянет тебя к людям, которые… А ты не можешь справиться ни с ними, ни с этим стремлением к привязанности. А внутри огромное количество страха, боли, злости, безысходности и много чего еще. И ты не умеешь с этим всем обращаться… И тебя уничтожают как будто и извне, и изнутри. День за днем, месяц за месяцем, год за годом…
Больно писать эту статью. Потому что когда приближаешься к Узнику, чтобы понять его, приближаешься и к другим Узникам. И заглядываешь в их ад. Если не отстраняешься, становится больно. Очень.
Много раз перечитываю книги Терри Пратчетта. Одну из них только сейчас стало больно и страшно читать – «Санта Хрякус». Среди прочего в ней есть диалог между двумя людьми, которые в повседневной жизни грабят, убивают других людей:
– А наша мама нещадно нас порола, если мы спускались в подвал, – сообщил Средний Дейв. – У нее там стоял самогонный аппарат.
– Правда? – спросил Кошачий Глаз словно откуда-то издалека. – А наш папа лупил нас, если мы пытались из подвала выбраться. Давайте больше не будем об этом вспоминать…
Зина «живет» в подвале…
Немного отклонюсь в сторону.
В статье «Смысл ненависти» я писала: «Ненависть – это способ поддерживать привязанность в тех внутренних и внешних обстоятельствах человека, при которых другие способы поддержания привязанности недоступны».
(Кстати, я там еще и про ярость писала – но сейчас думаю, что ошибалась в том абзаце).
То есть ненависть стремится удержать связанность с миром и конкретным объектом, который вызывает ненависть. А на поверхности, доступной осознаванию, лежит стремление От объекта.
Ярость иная. Она уже не хочет удерживать эту связанность. Импульс, который возникает, как неимоверный гнев, хочет уничтожить, разрушить, стереть с лица земли.
При этом ярость не удерживает такой связанности с объектом, который ее вызвал, как в случае с ненавистью. Она направляется во все стороны, кругами расходясь от своего носителя, желая уничтожить весь мир, в котором возможно «Так».
Выше я написала, что ярость – это конфликт безопасностей.
Все то, о чем я сейчас писала – это нарушение первой безопасности.
То есть нарушение состояния в настоящем времени, в котором человек мог бы чувствовать себя собой и ощущать, что ему достаточно комфортно для развития.
Но если был бы только этот компонент, люди, выпускающие свою ярость, «дающие ей зеленый свет», наверное, уничтожили бы бОльшую часть всего мира.
В ярости человек ощущает очень много бессилия – невозможности влиять на людей, на мир. При этом ему очень плохо. Он чувствует себя как загнанный зверь.
Действительно, ощущения бессилия и загнанности в угол являются значительным компонентом ярости. И в этом состоянии он ощущает, что как будто ему нечего терять. Все уже потеряно. Так говорят его чувства в данный момент.
Как зверь, загнанный охотничьими собаками в угол, делает действия, которые не совершил бы в обычном состоянии (бросается на собак при заведомо неравных силах) и становится опасен для всех вокруг, так как не разбирает, на кого он направляет свою ярость, так и человек. В ярости он может сделать что угодно, потому что в этот момент ему как будто все равно, что будет дальше. Все равно, примет ли его мир потом, каковы будут последствия, как он будет с ними жить. Как будто мира «потом» нету.
Поэтому в организме человека возникает отдельно второй компонент. Он сдерживает ярость в ее Доме – желание безопасности в будущем. Желание сохранить связь с миром будущего.
То есть если ребенок позволит своей ярости (такой, которая, действительно, хочет не остановиться на выпускании злости, а совершить разрушительное действие) выйти, он может, например (как он чувствует):
1. Убить родителя,
2. Повредить здоровье или жизнь сестры/брата,
3. Сжечь дом,
4. Испугать, расстроить, вызвать отвращение значимого взрослого к себе,
5. Нарваться на то, что уничтожат его самого, так как не достаточно сил, чтобы уничтожить объект ярости полностью,
6. Встретиться с тем, что все люди вокруг, весь мир отвернется от него в отвращении или ужасе – обнаружить себя в изоляции,
7. И т.д.
В любом из этих случаев пострадает потом сам ребенок. В пункте 5 – близкое и прямое нарушение безопасности. В случае 1 и 2 – ему негде и не с кем будет жить. В случаях 2, 4, 5 – есть риск потерять то хорошее, ценное, что еще есть в отношениях со значимыми людьми. Ребенок ощущает отношения, выстроенную привязанность (настолько, насколько возможно надежную) как гарант его выживания. И разрушение отношений с родителями (или другими заботящимися фигурами) воспринимает как угрозу своему выживанию.
В какой-то мере это справедливо. Но в случае, например, с дезорганизованной привязанностью этот механизм становится дезадаптивен. Это когда папа насилует каждый вечер, а дочь старается внутри себя что-то сделать, чтобы сохранить свою привязанность к нему…
В любом случае, этот механизм работает. И в случае, когда появляется Ярость как ответ, реакция на то, что произошло, происходило с ребенком, этот механизм создает прочный Дом, который не допускает разрушение Будущей безопасности.
Продолжение следует…
Цикл Ярость. Часть 1. Эта прекрасная, ужасная Ярость – здесь.
