Как жить?

Помощь психолога в Томске Журавлёвой Натальи

Из книги “Сила и невинность” Ролло Мэя

С удовольствием читаю книгу известного американского психолога Ролло Мэя “Сила и невинность”.

Он в довольно доступном стиле пишет о, я бы сказала, фундаментальных особенностях поведения человека, знание о которых полезно как практикующим психологам, так и каждому человеку с целью взглянуть на самого себя. Если у вас появится желание прочесть всю книгу – в конце дам ссылку. Здесь хочу поделиться выдержками из параграфа “Основной тезис книги”:

“Я полагаю, что в жизни каждого человека потенциально присутствует пять уровней силы.
Первый — это сила жить. Эту силу можно наблюдать у младенца — он плачет и яростно размахивает ручонками, сигнализируя об испытываемом им дискомфорте, требуя удовлетворения голода и иных потребностей. Хотим мы того или нет, сила играет ключевую роль в формировании у ребенка того, что мы называем личностью. … Сила жить сама по себе не есть добро или зло, она первична по отношению к ним. При этом она и не является нейтральной. Она должна реализовываться в жизни, иначе последуют неврозы, психозы или насилие. …

Следующий этап — это самоутверждение. Каждое живое существо нуждается не только в том, чтобы быть, но и в том, чтобы утверждать свое бытие. Это особенно важно для человека, ибо в дар (или в наказание) он получил самосознание.
Жажда признания становится ядром потребности самоутверждения. Если в семье ребенок получает признание и ощущение значимости как само собой разумеющееся, он принимает их как должное и обращает свое внимание на иные вещи. Но если самоутверждение блокировано, как то нередко происходит в наше сложное время, когда и родители, и дети подчас полностью сбиты с толку, оно превращается в навязчивую потребность, которая руководит человеком на протяжении всей его жизни. Или же, самоутверждению ребенка может препятствовать родительский паттерн: “мы будем тебя любить, только если ты будешь нам подчиняться”. В таком случае ребенок оказывается в плену деструктивных аспектов конкурентности, начинает торговать собой и миром — другие воспринимают его самоутверждение как принижение их самих, и наоборот. Это лишь некоторые из форм, которые может принимать искаженное или блокированное самоутверждение.

Когда самоутверждение сталкивается с сопротивлением, мы прилагаем дополнительные силы, чтобы отстоять свою позицию, свои убеждения, свое Я — теперь мы утверждаем их в условиях противостояния. Это третья фаза — отстаивание своего Я. Это форма поведения, характеризующаяся большей силой и направленностью вовне, нежели самоутверждение. Во всех нас заложена готовность реагировать на нападение. Мы заставляем других обратить на нас внимание, во весь голос заявляя: “Вот он я! Я требую внимания!”.

Четвертая фаза — агрессия. Если в течение некоторого времени возможность отстаивания своего Я блокируется — как то было на протяжении многих лет с евреями, да и с любым другим национальным меньшинством, — начинают проявляться более жесткие формы реакции. В отличие от отстаивания своего Я, то есть проведения определенной грани и заявления: “Это я, это мое”, агрессия заключается в том, что человек вторгается в сферу власти и престижа другого, вторгается на его территорию, забирая себе ее часть. Когда в течение некоторого времени человека полностью лишают возможности дать выход агрессивным тенденциям, то берут свое, выливаясь в зомбиподобное омертвение сознания, невроз, психоз или насилие.

Наконец, в случае неэффективности агрессивных действий, происходит окончательный взрыв, называемый насилием. Насилие носит в основном физический характер, поскольку предыдущие фазы, на которых сохраняется способность действовать с помощью рассуждения и убеждения, были фактически блокированы. В типичном случае стимул, поступающий индивиду извне, напрямую трансформируется в импульс нападения, минуя кору головного мозга. Поэтому, когда человек впадает в ярость, он далеко не всегда отдает себе отчет в своих действиях, пока вдруг не понимает, что же он натворил. Пока блокируются другие фазы поведения, насилие остается по сути единственным способом, с помощью которого отдельные люди или целые группы могут дать выход невыносимому напряжению и попытаться обрести чувство собственной значимости”.

 

Ещё из книги Ролло Мэя “Сила и невинность” 

о важности нежности и эмоциональной силы при воспитании ребёнка. Мне, в частности, понравилось про “психологические мускулы” :-)  :

“То, что мы узнаем из психотерапии, приложимо к растущему ребенку: если авторитет, будь то терапевт или родитель, пресекает активность прежде, нежели ребенок укрепит свой плацдарм способности и силы, ребенку будет трудно укрепить его позднее, и он, возможно, научится это делать с некоторой примесью враждебной агрессии. В результате он будет склонен в спорных случаях действовать с некоторой агрессией и протестом, компенсирующими осуждение со стороны авторитета.

Исходно ребенок демонстрирует свою силу и агрессивность только в сочетании с ее противоположностью, т. е. с его потребностью в том, чтобы быть зависимым объектом заботы. Начало процесса взросления можно отсчитывать от разрыва биологической связи с матерью (когда ребенок выходит на свет из утробы, где все давалось ему автоматически). После перерезания пуповины он вынужден учиться строить отношения на психологической основе. Всякое усилие, на которое он отваживается, является приложением его индивидуальной силы и способности, а затем он снова льнет к своей матери. Процесс кормления связан с его потребностью в заботе и любви окружающих, а агрессивная сторона — в его потребности утвердить себя, протестовать, если необходимо. Сперва идет “да”, затем — “нет”. Если его агрессивность блокируется, как это часто бывает с детьми из среднего класса, живущими в обеспеченных пригородах, он будет склонен всегда оставаться зависимым. Или, если его потребность в любви и заботе не находит ответа, он может стать разрушительно-агрессивным и потратить свою жизнь на то, чтобы взять у мира реванш — как это иногда бывает с детьми, выросшими в трущобах. Или же, если у него нет никаких ограничений, ничего, что, препятствуя ему, требовало бы приложения силы, никакой противостоящей ему твердости родителей, он может обратить агрессию против самого себя в самобичевании или бессмысленной злобе на кого-то, кому случится оказаться рядом.

Подвижность ребенка может рассматриваться как способ увеличения расстояния, на которое он может отойти от своей матери. Это практика независимости от нее, практика, возрастающая в течение всей его жизни независимо от того, где находится его настоящая мать и от того, жива она или умерла. …

Нормальное развитие ребенка требует любви и заботы родителей наряду с его собственной возможностью изо дня в день исследовать и повышать свое чувство компетентности. Сторр говорит: “”Дай мне сделать это”, эту просьбу маленькие дети повторяют вновь и вновь, и мудрые матери вдохновляют своих детей делать столько, сколько они могут, как бы ни было утомительно терпеливо ждать, пока ребенок в течение нескольких минут завязывает узел, который взрослый в состоянии завязать за считанные секунды”. Сторр не считает, что чтение сказок братьев Гримм и игра в полицейских и воров и в войну наносят вред детям. Ребенку нетрудно отличить фантазию от реальности, и ему надо проработать свои агрессивные склонности в мире фантазии, если они неприемлемы в реальности. Вновь цитируя Винникотта (“Если общество и находится в опасности, то не из-за человеческой агрессивности, а из-за подавления личной агрессивности в индивидах”), Сторр далее утверждает, что родители, которые беспокоятся о том, чтобы их дети не превратились в разжигателей войны, запрещая военные и подобные им игры, добиваются тем самым прямо противоположного: “[они]…скорее всего получат именно тот тип личности, возникновение которого пытаются предотвратить”. Ибо ребенку нужен весь доступный ему потенциал агрессивности, чтобы защитить и укрепить свою растущую индивидуальность.

Убежденность в собственной ценности в нормальном случае черпается из отношения к ребенку матери или того, кто ее заменяет, и затем культивируется в семье за счет лояльности к ребенку. По мере роста ребенка это изначальное чувство подкрепляется людьми за пределами семьи, которые высоко оценивают его самого и его способности. Позже, в более зрелом возрасте, человек, по-видимому, удерживает в памяти образы тех людей, которые верили в него, обращаясь к ним в трудные минуты. Еще учась в колледже, я обнаружил, что наличие некоторого взрослого, верящего в меня, крайне важно для меня, и впоследствии в моей жизни, сталкиваясь с необходимостью принимать судьбоносные решения, я мысленно обращался за поддержкой к одному из этих людей. Дело не в том, что он или она должны были, в моем воспоминании, сказать мне, что делать, а скорее в том, что в это время для моей собственной психологической безопасности было важно найти кого-то, кто верил бы в меня. Эта “вера” включала в себя то, что я нравился ему или ей, хотя и не сводилась исключительно к этому; она включала в себя его уверенность в моих возможностях и другие качества…

 

Ссылка на книгу – http://www.klex.ru/a9o

 

RSS 2.0 | Трекбек | Комментарий

Оставьте отзыв

Вы должны войти, чтобы оставлять комментарии.