Мила – симпатичная девушка 24 лет. Со слезами говорит в кабинете психолога о том, что она толстая страшная уродка.
Мягко расспрашиваю о том, даже если она такая, какой себя считает, чем это страшно?
Сначала удивленно и с недоумением, а потом испуганно скукожившись она говорит о том, что такая она никому не нужна, что она будет одна.
И опять я задаю вопрос, который, судя по её реакции, кажется ей инопланетным, диким: “А что плохо в том, чтобы быть одной?”
И ответа нет. Мила ищет его, рассуждая о разных минусах одиночества, но их так много, что в отдельности каждый из ответов не даёт ощущения – вот она, правда! А за кучей мыслей – напряжение, страх, который невозможно пока разглядеть – ни ей самой, ни мне.
Страх одиночества.
Я рассказала выдуманную историю.
У меня нет клиентки с таким именем и с такой историей. Но при этом сама суть рассказа – не выдуманная. И таких людей много.
И ко мне приходят клиенты с такой трудностью. Их немало.
Редко бывает, когда страх одиночества и избавление от него заявляют как запрос на психотерапию. Чаще приходят с запросами, которые появляются ИЗ-ЗА этого страха. То есть если страшно быть одиноким, нужно сделать так, чтобы не быть одиноким.
И у каждого человека есть примерный перечень того, что, как он считает, ему нужно сделать, чтобы этого достичь: иногда в этот список входит то, как ему хочется изменить других, иногда – желание изменить себя по ряду пунктов. Эти пункты и становятся поначалу предметом обсуждения и работы клиента и психолога.
Чаще всего, проходит немного времени (несколько консультаций) до того, как тема страха одиночества появится в разговоре впервые. Но, обычно, нужно несколько лет терапии, чтобы докопаться до него по-настоящему, раскрыть в полном виде для себя самого и для психотерапевта.
Этот страх чаще всего ещё называют страхом быть ненужной. И в этом, собственно, и есть его суть.
Конечно, человек существо социальное. И нам хочется общаться. Да и жить вдвоём во многом проще (но во многом и сложнее). Но отсутствие этого не смертельно для нас. И само по себе одиночество не может пугать.
Но если внутри человека (например, Милы) есть отвержение себя, мнение “я плохая!”, другой человек рядом (неодиночество) просто необходим. Ведь только благодаря тому, что он есть рядом, можно внутри сказать себе – “я нужна, значит я хорошая”! И становится возможным принятие себя. Хоть на время.
Ведь отторгая себя – невозможно жить. Это как будто постоянно совершать самоубийство. Это противоречит природе, инстинкту выживания. И человек постоянно живёт, раздираемый этим конфликтом. А если есть рядом другой человек, который Сможет постоянно говорить “ты хорошая, ты нужная”, тогда этот конфликт смягчается (но не снимается) и можно жить… Усталость, вымотанность от того, что приходится все время доказывать, что ты являешься нужной – это мелочи по сравнению с теми чувствами, когда некому доказывать… Больше ранит то, что другой человек не хочет помогать и говорить “ты хорошая”…
Грустно.
Грустно про то, что это бывает внутри. Грустно про то, что у меня это тоже было. И печально про то, как это формировалось и к каким последствиям для самого человека и его окружения это приводит.
Я не буду рассказывать здесь про последствия. Люди, у которых есть страх одиночества, и так знают, каково это – всю жизнь жить, доказывая себе и другим, что ты хороший, чтобы быть нужным. И как приходится раниться ещё и ещё об отвержение и чувство одиночества, стоящее рядом с чувством вины.
Тем, у кого этого нет, невозможно об’яснить, каково это – жить, имея за спиной чёрную (или темно-синюю) яму страха, в которую неимоверно страшно провалиться…
Скажу лишь, что рада, что есть люди, которые из неё выкарабкиваются…
